Размер шрифта Цветовая схема Изображения

Евгений Панфилов

Биография российского хореографа Евгения Алексеевича Панфилова (1955-2002)

Сегодня, когда его нет, но он, всё-таки, где- то рядом, перефразируя Марину Цветаеву, мы знаем: Панфилов был волей чуда и чудом воли. Есть ли у творца личная биография, кроме той в ремесле-творчестве? Важно ли то из чего? Он шагнул в балет прямо из архангельской деревни. Ему было уже 23 года. Если случается с человеком, что столкнувшись со своей судьбой, он сразу распознаёт её и принимает раз и навсегда, то так случилось с Евгением Панфиловым в дни создания своего авторского театра. Выбор или приговор был сделан; жизнь полностью принадлежала искусству. Биография-это череда событий, но есть люди-сами события.

Евгений Панфилов родился 10 августа 1955 года в северной российской глубинке (деревня Копачёво, Холмогорского района Архангельской области) в многодетной семье сельской учительницы. Там он закончил среднюю общеобразовательную школу, затем работал директором сельского ДК, а в 19 лет был призван в ряды Советской Армии.

В 1976 г. после окончания военной службы, будучи уже совершеннолетним и имея артистические наклонности, Евгений Панфилов сделал свой осознанный выбор: он приехал в город Пермь и поступил в Пермский государственный институт искусств и культуры на хореографическое отделение, который закончил в 1981 г. с дипломом преподавателя хореографических дисциплин и балетмейстера.

Еще, будучи студентом, в 1979 г. Евгений Панфилов создал в Перми театр пластического танца «Импульс», который и стал отправной точкой его хореографического творчества. Спустя много лет, увидев спектакль Евгения в Москве, видный музыкальный критик Алексей Парин назвал Евгения Панфилова гениальным самородком из Перми.

Театр «Импульс» так быстро завоевал популярность у избалованного и взыскательного пермского зрителя и привлек пристальное внимание специалистов и критиков, что в 1983 г. Кемеровская областная филармония пригласила Евгения Панфилова занять должность главного балетмейстера ансамбля песни и пляски. Семейные обстоятельства заставили Евгения в 1985 г. вернуться в город Пермь, на свою хореографическую родину, где его с нетерпением ожидали артисты театра «Импульс», готовые воплотить все самые смелые и неожиданные замыслы молодого хореографа.

Тогда, в зарождающемся океане мироздания маленькой комнатки-кельи Дворца имени Дзержинского, Панфилов-событие только начинался. Начиналась история неистового духа, мучительное познание мира и божественных тайн искусства, крайние экспериментальные искания, чёрные пепелища души, скандальные успехи, гамлетовские проклятья, скрещение мнений и критических перьев, поиски пути среди развалин, когда следы мгновенно зарастают травой, и ты снова протаптываешь свою единственную тропу. Первую и последнюю. Профессия хореографа была и остаётся под подозрением, ибо необъяснима и непознаваема. Нет критериев. «Много званых, но мало избранных». Панфилов взвалил на свои плечи тяжкий груз Сизифа, усомнившегося в монополии Демиурга. Каждый из его спекталей-это каменная лавина, катящаяся в долину человеческого благополучия, смущающая своим оглушительным грохотом людские души.

1985 – 1990 гг. Панфилов повышает свой профессиональный уровень, совмещая обязанности хореографа с учебой в Московском государственном институте искусств имени А.Луначарского на балетмейстерском отделении у профессора О.Тарасовой.

Панфилов неустанно двигался вперед по пути усложнения своего хореографического языка, но поскольку в России не существовало школ современной хореографии, Евгений сделал ставку на танцовщиков, прошедших великолепную хореографическую школу классического балета.

В 1987 г. театр был реорганизован в первый в России частный театр «Балет Евгения Панфилова». В том же году художественный руководитель прославленного Пермского государственного хореографического училища, народная артистка СССР, заслуженный учитель России Л.Сахарова пригласила Евгения вести курс танца-модерн своим учащимся. Е.Панфилов и Л.Сахарова осуществили совместный проект, который продемонстрировал органичное слияние балетных классических традиций и современной хореографии, возможность мирного сосуществования авангарда и классического балета на одной сцене, взаимообогащение двух балетных направлений.

С 1993 по 1996 гг. Панфилов преподавал также современную хореографию в Пермском государственном институте искусств и культуры.

В 1994 г. Евгений создал в Перми еще одну оригинальную труппу «Балет Толстых Евгения Панфилова», единственный в России коллектив подобного рода, имеющий официальный статус театра. Сейчас «Балет Толстых» имеет в своем репертуаре одиннадцать самостоятельных полновесных спектаклей и несколько программ, исполняемых совместно с театром «Балет Евгения Панфилова».

1995 г. отмечен в биографии Панфилова новыми удачными экспериментами: работой хореографа в художественном фильме российского режиссера А.Учителя «Мания Жизели» (С.-Петербург, Россия) и совместной с немецким режиссером Алексом Новаком постановкой балета «Брамс - момент движения» (Мюнхен, Германия).

В 1997 г. на прославленной сцене Мариинского театра (С.-Петербург, Россия) состоялась премьера балета И.Стравинского «Весна священная», который был поставлен Панфиловым по приглашению художественного руководителя Мариинского театра В.Гергиева.

В том же году специально к VII Московскому международному конкурсу артистов балета для артистов Мариинского театра А.Баталова и Э.Тарасовой Панфиловым был поставлен номер современной хореографии (А.Баталову был присуждён Гран-при этого конкурса).

B 1997 и 1998 гг. Панфилов, единственный из российских хореографов, был приглашен на Международный фестиваль Сакро-Арт (Локкум, Германия), для которого осуществил специальные постановки балетов на сакральные темы: философскую, потрясающую мощью хореографии танц-мистерию «Аввакум» (представлен на Национальном театральном фестивале» Золотая Маска» 1996-1997гг. в номинации «Лучший спектакль») и одноактный балет «Лютер». На этом фестивале известные зарубежные театральные деятели и критики единодушно назвали Евгения Панфилова «хореографом XXI-го века».

В декабре 2000г. частный театр «Балет Евгения Панфилова удостоен нового статуса: теперь это «Пермский Государственный театр «Балет Евгения Панфилова». Имя хореографа закреплено в названии государственного театра как знак исключительных заслуг и достижений в области развития современной хореографии России.

Театр открыл сезон в новом статусе премьерой балета П.И. Чайковского «Щелкунчик». В апреле 2001г. становится лауреатом Национальной театральной Премии «Золотая Маска» в номинации «Новация» за одноактный балет «Бабы. Год 1945.» в исполнении труппы «Балет Толстых». А в июле 2001г. за выдающийся вклад в развитие театрального искусства России Евгений Панфилов был удостоен Правительственной Премии имени Федора Волкова.

В мае 2001 г. хореограф создает еще одну экспериментальную мужскую труппу «Бойцовский клуб Евгения Панфилова», которая уже в конце месяца выходит на сцену с программой «Мужская рапсодия», достойно завершающей насыщенный театральный сезон. В декабре 2001г. "Бойцовский клуб" представляет еще одну шоу-фантазию «Возьми меня таким…», лейтмотивом которой является торжество мужской телесности, брутальной и элегантной одновременно, тема мужской самодостаточности, мужской энергии, мужского братства.

15-й театральный юбилейный сезон открылся премьерой одноактного балета «Капитуляция» на музыку групп «Ноктюрн», «Блэд Эксис», «Сопор Эстернус» и Наташи Атлас, в котором показан мир, катящийся в пропасть, мир, который капитулировал перед пороком и жестокостью и не заметил этого. Жизнь после смерти Бога оказалась человечеству не под силу.

В феврале 2002 г. Евгений Панфилов был приглашен в Германию (г.Берлин) для постановки балета «Жизнь прекрасна!» на музыку 7-й симфонии Д. Шостаковича и советских песен 30-50х годов, премьера которого состоялась на сцене театра «Темподром». Постановка, перенесенная на труппу театра «Балет Евгения Панфилова», получила название «БлокАда» и с огромным успехом прошла на сцене Пермского государственного академического театра оперы и балета имени П.И. Чайковского 19 июня 2002г. на фестивале театров Евгения Панфилова, посвященного закрытию 15-го юбилейного театрального сезона. В рамках этого же фестиваля была показана еще одна премьера - одноактный балет «Тюряга» в исполнении dance-company «Бойцовский клуб».

Тогда же Панфилов поставил одноактный балет «Весна в Аппалачах» для учащихся Пермского государственного хореографического училища, который был успешно представлен в Оксфорде (Великобритания) и получил Грант Администрации г.Перми;

В мае 2002г. Е.Панфилову был присужден Диплом и Приз балетмейстеру «За лучший номер современной хореографии» («Фигляр») VII открытого конкурса артистов балета России «Арабеск-2002» (Россия, Пермь).

Во всех последних спектаклях Панфилов открылся еще одной стороной своей великой личности. Его давно волновали экзистенциальные вопросы, он все глубже проникал в лабиринты сознания и подсознания и воплощал образы, увиденные там, в своей неповторимой хореографии.

Панфилов являлся не только хореографом, но и режиссером всех своих спектаклей, создавал эскизы всех костюмов к своим балетам, неизменно ошеломлял публику эксцентрическими сценографическими изобретениями и оригинальными исполнительскими находками. Обладал незаурядным поэтическим даром.

Великий Мастер создал в Перми и оставил для России не только свой уникальный театр, но и школу по-настоящему современной хореографии.

13 июля 2002 г. Евгений Алексеевич Панфилов трагически погиб.

«...Новаторский дягилевский дух влскрес в Панфилове. Он самый неожиданный и самый смелый, самый одаренный из его поколения.» (В.Гаевский «Меркурий 5 сент. 1992г.»);

«Хореограф Евгений Панфилов - из тех, кто вызывающе броско созидает вокруг себя культ независимости. Его искусство движется по избранной однажды схеме: восторг-сомнение-раздражение. По той причине, что искусство - это искусство.» (С.Коробков «Театр» № 6, 1993г.);

«Когда его нет-нет да и называют патриархом современного танца в России, то против истины не грешат: все его многочисленные достоинства как артиста, хореографа, педагога и руководителя театра, сложились в удивительный пример творческой и гражданской последовательности: именно с него, с Панфилова, только и могло начаться государственное признание альтернативного классическому балету танца на том пространстве географической карты, где признание должно заслужить как нигде за его, пространства, пределами» (Сергей Коробков «Линия балета», ноябрь 2000).

Фотографии

Награды Евгения Панфилова

1987
Лауреат Всесоюзного конкурса балетмейстеров (Москва, CCCР)


1990
Лауреат Российского фестиваля «Невская звезда» (Санкт-Петербург, Россия)


1991
Лауреат Российского фестиваля одноактных балетов  (Владивосток, Россия)
Лауреат Международного фестиваля «Дни современной хореографии»  (Таллинн, Эстония)
Обладатель первой премии Международного фестиваля современного искусства  (Рабат,  Марокко)


1992
Обладатель премии Владимира Васильева на международном конкурсе артистов балета «Арабеск-92»  (Пермь, Россия)
Участник Международной летней школы современной хореографии «American Dance Festival» (Дарем, Северная Каролина, США)


1993

Лауреат Международного фестиваля современного танца (Витебск, Белоруссия)
Обладатель первой премии на Международном хореографическом конкурсе «Prix Volenine» (Париж, Франция) - «Пять русских песен»


1994
Обладатель премии Мориса Бежара на международном конкурсе артистов балета «Арабеск-94» (Пермь, Россия)
Участник Международной летней школы современной хореографии «American Dance Festival» (Дарем, Северная Каролина, США)


1995     
Финалист Всероссийского театрального конкурса «Золотая Маска» (Москва, Россия) по трем номинациям  - «Восемь русских песен» и «Колыбельная для мужчины»  
Хореограф художественного фильма  «Мания Жизели» (Санкт-Петербург, Россия)
Участник Международного театрального фестиваля «Френч-фестиваль» (Пермь, РОссия) - «Диалоги» и «Барабаны для вселенной» 
Хореограф совместного российско-германского проекта, посвященного 100-летию М.Брамса (Мюнхен, Германия) - «Брамс - момент движения» 
Участник межрегионального фестиваля современного танца «Класс’95» (Североуральск, Россия)
Участник межрегионального фестиваля современного танца (Челябинск, Россия)


1996
Финалист Всероссийского театрального конкурса «Золотая Маска» по двум номинациям  - «Ромео и Джульетта» (Москва. Россия)
Лауреат Международного фестиваля современного танца – «Восемь русских  песен» (Витебск, Белоруссия)
Обладатель специального приза города Витебск – «Барабаны для вселенной и скрипка для печали» (Витебск, Белоруссия)
Лауреат областного театрального фестиваля «Волшебная кулиса» - «Барабаны для вселенной и скрипка для печали» (Пермь, Россия)


1997
Финалист Всероссийского театрального конкурса «Золотая Маска» (Москва, Россия) по двум номинациям - «Аввакум... Танц-мистерия» 
Лауреат областного театрального фестиваля «Волшебная кулиса» (Пермь, Россия) - «Барабаны для вселенной и скрипка для печали» 
Лауреат Премии губернатора и Законодательного собрания Пермской области в области искусства и звания «Человек года»  (Пермь, Россия)
Участник Международного фестиваля «Sacro Art» (Локкум, Германия) - «Аввакум... Танц-мистерия» 
Участник Международного фестиваля, посвященного 300-летию российского флота  и  памяти Петра I  (Роттердам, Нидерланды) - «Ромео и Джульетта» 
Участник празднования 110-летия Марка Шагала (Витебск, Белоруссия) - «Барабаны для вселенной и скрипка для печали» 
Участник межрегионального фестиваля современного танца «Класс’97» (Североуральск, Россия)


1998
Участник Международного фестиваля современного балета «EVOLUTSIOON’98» (Таллинн, Эстония) - «Восемь русских песен» 
Участник Международного фестиваля искусств «Просто друзья» (Санкт-Петербург) - «Ромео и Джульетта» и гала-концерт российских звезд балета
Обладатель приза жюри прессы на открытом российском конкурсе артистов балета «Арабеск-98» (Пермь, Россия)
Участник Международного семинара по проблемам современного музыкального театра (Пермь, Россия) - «Река» и «Времена года»   
Обладатель Гранта городской администрации (Пермь, Россия)
Обладатель звания «Мастер» (Санкт-Петербург, Россия)
Участник Международного фестиваля «Sacro Art» (Локкум, Германия) - «Восемь русских  песен», «Лютер», «Аввакум... Танц-мистерия» и мировая премьера «Кровавая свадьба»   
Участник Международного фестиваля современного танца (Витебск, Белоруссия) - «Река», «Пляж Комильфо» и «Кровавая свадьба»  
Участник межрегионального фестиваля современного танца «Класс’98» (Североуральск, Россия)
Президент российского отделения Всемирного танцевального альянса (WDA)–Европа  Дюссельдорф, Германия)
Лауреат III областного театрального фестиваля «Волшебная кулиса» (Пермь, Россия)
Обладатель звания «Человек года в области искусства» (Пермь, Россия)


1999
Участник Международного фестиваля современного танца «Новый Балтийский танец-99» -  «Восемь русских песен», «Река» и «Безумный марафон»  (Вильнюс, Литва)
Участник межрегионального фестиваля современного танца «Класс’99»  (Североуральск, Россия) 
Участник межрегионального фестиваля современного танца  (Челябинск, Россия) - «Река» и «Пляж КОМИЛЬФО» 
Участник II Генеральной Ассамблеи Всемирного Танцевального Альянса (WDA)
Участник Международной Ассамблеи Всемирного Танцевального Альянса (WDA) и фестиваля мирового танца  «2000 FEET» (Филадельфия, штат Филадельфия, США)
Участник Международного театрального фестиваля (Эдинбург, Великобритания) - «Обитель вереска» 
Участник Первого европейского фестиваля современного танца в Москве  - «Река» 
Участник Международного фестиваля современного танца (Волгоград, Россия) -«Река», «Побег», «Обитель вереска» и «Восемь русских песен» 
Лауреат IV областного театрального фестиваля «Волшебная кулиса» (Пермь, Россия)
Участник Международного фестиваля современного танца (Витебск, Белоруссия) - миниатюры


2000
Участник Международного фестиваля современного танца – «Щелкунчик» и «Прекрасные Дамы маркизов и русских князей»  (Витебск, Белоруссия)
Участник межрегионального фестиваля современного танца – «Ромео и Джульетта» и миниатюры  (Североуральск, Россия)
Участник Российского фестиваля «Лучшие спектакли России» - «Ромео и Джульетта» (Иркутск, Россия)
Участник Российской театральной ярмарки «Театр-ИНФОРМ’2000» - «Бабы. Год 1945»  и миниатюры  (Москва, Россия)
Обладатель гран-при V областного таеатрального фестиваля «Волшебная кулиса» - «Бабы. Год 1945» (Пермь,  Россия)   
Участник Международного фестиваля современного танца «Новый Балтийский танец-2000» -«Moorland (Обитель вереска)»  (Вильнюс, Литва)


2001
Лауреат Национальной театральной Премии и Фестиваля  «Золотая Маска» (Москва, Россия) в номинации «Новация»:Одноактный балет  «Бабы. Год 1945» 
Лауреат Правительственной Премии имени Федора Волкова за выдающийся вклад в  развитие российского театрального искусства (Россия)
Участник Российского фестиваля «Лучшие спектакли России» (Новосибирск, Россия) - «Ромео и Джульетта» 
Участник регионального фестиваля современной хореографии (Челябинск, Россия) – «Бабы. Год 1945» 
Участник Российского фестиваля современного танца «Класс-2001» (Североуральск, Россия) – «Разные трамваи» и «Капитуляция» 
Участник Международного фестиваля современного танца (Витебск, Россия) – «Капитуляция», «Река»и «Бабы. Год 1945» 
Участник Второго европейского фестиваля современного танца в Москве  - «Разные трамваи»  
Участник Международного фестиваля современного танца (Волгоград, Россия) - «Разные трамваи» 
Участник VI областного театрального фестиваля «Волшебная кулиса» (Пермь, Россия) -«Мужская рапсодия», «Капитуляция», «Разные трамваи» 
Лауреат Премии губернатора и Законодательного собрания Пермской области в области искусства и звания «Человек года» (Пермь, Россия)


2002
Обладатель Гранта городской администрации (Пермь, Россия)
Участник VI Международного балетного фестиваля (Чебоксары, Россия) – «Капитуляция» и «Река» 
Участник VII Международного балетного фестиваля (Рига, Латвия) – «Капитуляция» и «Восемь русских песен», «Река» 
Участник юбилейных торжеств памяти С.П.Дягилева (Пермь, Россия) -«Капитуляция» и «Мужская рапсодия»  
Обладатель Диплома и Приза балетмейстеру за лучший номер современной хореографии VII открытого конкурса артистов балета России «Арабеск-2002» (Пермь, Россия)


2003
Лауреат приза Министерства культуры Российской Федерации и редакции журнала «Балет» «Душа танца» в номинации «Маг танца» (Москва, Россия)


2006
Лауреат Национальной театральной Премии и Фестиваля «Золотая Маска» в номинации «Лучший спектакль в современном танце»: одноактная хореографическая фантазия «Клетка для попугаев»  (Москва, Россия)

Стихи Евгения Панфилова

ГОСПОДА, Я ВАС ЗАВТРА ОБРАДУЮ…

После премьеры

Отшумели звуки, испарились лица.
Мелким серым снегом день за днём струится.
Обветшали мысли, кончились парады.
Наступило время собирать награды.

Только слышу шёпот: «А король – то – голый».
Подкрепляюсь зельем: выстоим, поморы!
Сердцем чувствую беду, обнажённым взглядом…
Может свет впереди, может, пить не надо?

Но мир дышит на меня перегаром стойким.
И нет света впереди, впереди – потёмки.
Я слезу наворочу на глаза мадонны
Потому, что потроха общества бездонны.

Задохнусь – не простят и на вид поставят.
Улыбаясь в лицо, травят, травят, травят…
Но глаза, как кулак: выстоим, поморы!
Вырываю ладонь – воры, воры, воры…
… Я про что?
Про балет – обнаженье сути.
Кто – застрял на пути, кто – на перепутье.
Переедет меня поезд мирозданья,
Не останется души, а одно названье.

И лежу я во холмах, очищаю тело…
Только вороны кричат шибко оголтело.

                                                    1990г.


Мой разобщённый ум бежал,
Оставив жёлтую дорогу на погост.
Никто не звал и не томил
                                  предчувствий,
Он сам сбежал
                           на паперть буйства…
Кружилось время,
                            красками пестря,
Не отменив ухода
                            в беспричинство.
Рубаха белая,
                        тепло обняв меня
И, вскинув на коня, - 
                 вдаль от погоста вознесла
Под вздохи триединства!
…Украдкой, ночью, воровато
Стекают по сырым пескам
Все отсветы моей лампады,
И пламя раздаётся -  по кускам…
Мне больно…

                             24 мая 1990г. (в поезде)



Жарко,
             плотно,
                        солнце,
                             марево…
Рядом – ощутимая тоска.
Ночь споткнулась об меня,
                                     стала разговаривать.
И гуляет от виска до виска.

Жарко, 
          марево,
                    солнце,
                              плотно…
У травы высыхающий взгляд.
Мир всегда обнажён беззаботно…
Солнцем палёным плюёт наугад.
Плотно,
           марево,
                     жарко,
                             солнце…
В ночь лениво ложатся плевки…
В закромах закрывают оконца…
Срубы памяти – Соловки.

Солнце,
           марево,
                     плотно,  
                               жарко…
Ночь, оплёванная совсем.
—    Где ты шлялся,
                         что делал, жалкий,
Чтоб вот так
                    писать в 37?

                                                     1992г.


Творчество

Все человеческие бездны
Упали в ночь, и небо бесполезно.
Глядит луна незрячим оком на окно,
В котором умерло давно.

Свечи огарок падший и презренный,
И отпечаток чёрных ив мгновенный,
И хриплый цокот запоздалых слов,
Что остаются за порогом снов.

И под рояль, сквозь пудру млечных клавиш,
Как в шахматах, судьбу в слогах расставишь,
Расправив плечи, выйдешь на балкон…
И встанешь с мирозданием рядком.

                                              1990г.



Так много тел мужских и женских,
Так много глупости людской.
И дух заходится вселенской
Всепоглощающей тоской!

Парижы это или Канны,
Везде, куда ни кинешь взгляд:
Непроходимые болваны
Мостят себе дорогу в ад.

Клянутся, врут, ломают руки,
Целуются, осоловев,
Стреляют, вешают от скуки
И от идеи в голове.

Иные, праздник предвкушая,
Сплетают лилии из рук,
И лозунгами заглушают
Костей зловещий перестук.

О, мир, насколь ты безобразен,
Хоть аура твоя чиста!
Среди убожества и грязи
Цветы сияют в тёмной вазе,
Как будто венчик у Христа.

А гуси – лебеди гогочут
Сквозь перистые облака,
И осиянно плачут очи
У сказочного дурака…


Так много тел мужских и женских
Для оргий бешеных и битв,
Так много душ во мгле вселенской
Для покаяний и молитв.

                                             1995г.



Осенний вечер. Снег и чернота.
В душе, на небесах
                              и в безразличьи
Опали листья. Голяная голята.
Кресты – сучки сосульками
                                          повисли.
Да, взят рубеж, развязан узел
Ценою сотен маленьких узлов.
Я, как Христос, взошёл
                                    на эшафот,
Хоть знаю, что и этот путь уже не нов.
Я отрекаюсь от пластов, напластанных
                                     на щебень.
Да, босиком. Да, по стеклу…
Свищу, кричу и не кричу, шепчу…
                                     но –  темень.
Бреду, шатаясь, к своему столу.
Он пуст, но со скатёркой белой.
Ни яств тебе и ни вина.
Лишь только бешеный и оголтелый
Визжит, взрезая вены, сатана
И кровь глотает ту, как в ту же
                                                 осень
Я пил деревьев красноту
                                      меж красных сосен.
И чернота, как соловей,    
               на фоне снега…
Стуча копытами, бегу бегом от «Бега»!

                                                1989г.



Стекают со стены
                       остатки тени.
На праздник жизни кончился лимит.
И мысли не бегут,
                           и не дрожат колени…
 Как репродуктор                                                                                               
                           посреди деревни, 
Рассудок мой упрямо
                            голосит!
Зима своей брюзжащею походкой
Тепла остаток за собой 
                            уволокла.
И похоть пошло корчится от дозы,

В стакане – не понять ей:
                              слёзы! 
В них привкус сока раненой
                              берёзы,
Что в марте, под ножом,
                              на землю истекла.

                                                1991г.



Когда уснул
           угасший голос
                                соловья,
Когда расстались 
           белые дороги,
Когда
           в дожди
                    и холода
Бежала талая
                    вода,
Когда прохладная рука
                    в ручье светилась,
Тогда…
На милость Божию, 
                    тогда и не случилось…

                                                1993г.



Сумбур

Так много тел мужских и женских,
Так много глупости людской!
Бывал Париж,
                        бывал Освенцим…
И кто – то клялся,
                              кто – то врал.
А кто-то просто так стрелял
                                       и вешал.
Он не изгой – он общества причуда.
А кто надеялся на чудо?
Кто праздник предвещал?
              И нёс букеты
                              белых роз
                                      и лилий?

И мёртвых тел 
                         пустующий оскал.
Кто звал?
             Кто нёс?
                     Кто предавал?
И в этой зыби,
                        в этой мрази,
В парижской дымке голубой
Цветы светились в белой вазе,
И кто – то был,
Но не с тобой…
А мимо гуси пролетали
В мои заснеженные дали
Про сказку пели.
                         Про обман.

Весна…
           Рыдания капели,
Снегов облёванный дурман…
Как много тел мужских и женских
И слов, накиданных
                         в обвал.
А слон бежал по полю
Толстый нежный…
Бежал, бежал,
                      бежал, бежал, бежал.

                                               1995г.



Сон

Вращается круг, что жёрнов.
Искалеченный труп
На нервах висит,
Как штаны на подтяжках
И стонет: «Боже, как тяжко!»
Исступлённое тело кричит истошно.
Лица, лица – все белые.                                               
                                      Пошло!
Обмороки.
              Женщины в трауре. 
                                      Ладони.
Гончие.
            Хрип лошадей:         
                                  «Загоним!»
Форточка хлопает или фортуна?
Кости дробятся в кольца Сатурна.
В испражнениях дух задыхается:
—    Боже, за что же грехи не прощаются?
Исступлённое тело вопит истошно.
Лица, лица – и все белые.
Боже мой, до чего всё тошно!
Сиделки…
             Сцена. Театр.
                                  Ладони.
Гончие.
           Хрип лошадей: 
                                  «Загоним!» 
Свет обильный, мозги слепящий…
Где я? В будущем? В настоящем?
Будто с неба лицо сиделки:
—    Выпей, миленький!
Холод грелки и знобящие струйки пота…
Лай. По новой пошла охота!
Кони, гончие…Кто там первый?
Струны лопаются у нервов…
Тело встало, встряхнув плечами,
Громко выругалось – полегчало…
Где – то пилят живую кошку…
Боже мой, до чего всё пошло!
Снова:
            Сцена. Театр.
                                  Ладони.
Кони, гончие.
                      Хрип: 
                               «Загоним!»
                                     

                                             1991г.



Я загнан, загнан, я протух
В своих бредовых начинаньях.
И бьётся, бьётся в стены пух
Былых времён, воспоминаний.
Я окружён, я одинок.
Вокруг – стена непониманья.
И каждый раз даю зарок:
Не буду лезть в карман признанья.
Зачем резина из мозгов
И целый ворох мемуаров?
Ты цел, ты глух, давно не нов,
Всё продаёшься, Всё с базара…
И лень твоя, как альбатрос,
Над штормом чувств слегка кружится.
А ты, как сука, а не пёс
За нею следом волочишься.
Ну, где найти конец печали
И жизни тщетной, и постоев…
На этот праздник нас не звали,
А если звали – второпях…
Забыли предложить мгновений,
Хоть пресловутых – по любви.
И ждали вечных снисхождений…
Да что, о  том  забыли Вы.
О самом вечном, самом главном!
О самом длинном коридоре…
Он осязаем, он свободен.
И соткан он из жуткой боли.
И совесть здесь уж не подмога.
И не спасёт уже ладонь.
А если уж дано от Бога,
То обеспечьте, братцы, бронь.
Наверно, я уже не загнан.
(Ведь загоняют на ковёр)
Я просто умер, где -  то умер!
Я, братцы, умер, я помёр!


                                       1989г.



Пермь

В грустной дымке –
Чей – то город.
Чуть картавит шаг трамвая.
Сонный город:
Звуки ничего не значат…
Оглянись знакомым жестом,
Уплывая из окна
                       неуклюжего трамвая.
СТРАННЫЙ ГОРОД…

                                          1990г.



Гости

На листке, как снег прозрачном,
Пролежавшем много лет,
Твой рукав, моим пропахший счастьем,
Выключает в избах свет.

Пироги, размахнувшись на истин свидания,
Обманули глазами брусничными. Чу…
Слышишь лестничный шаг?
Кто нам дарит свидание,
Чтоб его не забыть никогда и вовек?

Половицы скрипят, как привычные сторожи
Полотенце белеет в углу.
И слова, словно дали немыто – тревожные
Так щемят – повторить не могу.

Обнищавшие ели на просеках
Безвозмездно лишайником крытые.
Следом в след наши валенки тёплые
Обходили, как клады забытые.

Скоро, скоро снесёт этот шёпот
Как избу, отскучавшую век.
Скоро, скоро, судьбой – половицей
Почернеет зимы этой снег.

                                        1989г.




Глупость. Глупо, мутно в теле,
А в душе – потрясения жест.
Верю – не верю.…Но ощущаю,
Что ты есть для меня, ты есть.

Я потерян. Головёшки в   груди растираю.
Совесть не пропил. Смотри – жива.
Но теряю, теряю, теряю,
Неизбежно теряю Тебя!

Я кричу, я вгрызаюсь,
Ищу твои руки.
Всё на ощупь, на ощупь…
Ни звука в ответ мне, ни звука.

Чёрт возьми, что со мной?
Ну, хоть Ты расскажи.
Расспроси, полюби
Иль отдай на закланье!

Что имею? – гроши,
Сны бессмертной души,
Но сорю ими,
Как состояньем.

Не могу я покончить с собой. Права нет.
Ну, а как же без права?
Темень, мгла: то ли свет, то ли крест…
Всем налево, а мне – то – направо!

Прозябаю, ищу и теряю…
НА мгновения - верю в причуды,
Что есть ангел – хранитель, хотя бы…
Ну, хотя бы в хламиде Иуды!

Если хочешь – убей, расстреляй.
Приведи приговор в исполненье.
Сколько можно вот так каждый день – 
Без сомненья в крупице сомненья!

Видно, это судьба, что сильнее меня,
Расхлестаться на этой планете.
Потерять, не узнать, не догнать, не успеть…
Оглянись, человек и запой на рассвете.

Про натруженные звуком вечности уши,
Про глаза, ослеплённые Верой – ты есть!
Об одном лишь прошу, не давай им расписки,
Что все продали души и мясо, и честь.

Зима 1988г. (январь – март)   

Ты опять пришёл,
                       пострел бездумный,
Ангел – совратитель и шалун.
Май цветущий
                    и почти уже безумный
Проходимец, бабник и болтун.
Ты зачем деревья
                    разбудил
                               от снега,
Выжелтил лужайки конопушками?
Май цветущий,
                     уноси меня от «Бега»,
Разбуди рассудок мой лягушками.
И не тронь рукой
                        мою ладонь,
Обходи лукавого сторонкою,
Заливай слепым дождём огонь
И струну не трогай
                             слишком тонкую.
Ты же знаешь, я уже не молод
Не давай посулов и совета.
Я уже давно готовый к хлебу
                                                колос
Только для премьер, загара…
                                                и для лета.

                                                  1989г.



И вот пришло успокоенье,
И рыло заросло от пуха,
И лень уселась на колени – 
Тысячелетняя старуха.
Быт зарастает паутиной,
Снижается башки орбита.
Внутри протухло – аж противно!
То ль душу продал, то ль пропита?
И слёз не ждать уж очищенья,
И не желать приход весны.
Исчезли мысли, чувства, люди,
Сбежали быстро рысью сны
Будь проклято успокоенье,
Тихонько подкатило, мразь!
Как будто психу для леченья
На водах прописали грязь.
И, вроде, и спешить не надо:
Угасли рампы фонари…
По гороскопу лишь отрада,
Что Лев я, чёрт меня дери!
Что я не конь – бежать аллюром,
И не козёл – бодать овин.
Ни ржать, ни рысью, ни аллюром,
Ни на овёс и не в один,
И без упряжки, и без скачки.
Всё, слава Богу, я один!
Спешу, преодолев затменье,
Себя от пут освобождать.
Тружусь…
             И тут – успокоенье.
О, сволочь! Ты пришло опять?!

                                        1989г.



Валенки врозь,
                   колени расщеперены.
Все дороги
            переговорены и измерены.
Лужа кровищи,
                             а в ней корабель:
Мальчик катается – сладостный Лель…

                                                    1994г.



Анне Ахматовой

Мне не обмануть Ваши надежды,
Писем сладких всуе не писать.
Мне б шелка да белые одежды,
Чтобы замуж Вас за дьявола отдать.
Вы странны: глаз непостижимо много,
Очертанье, Слепок и Абрис…
Я остановился у порога на котором дерзкий знак повис.
Бьют по – детски узкие ладони,
Чёрный ворон окрылил Вам плечи.
Ваши строчки, как степные кони,
Уплывают далеко – далече.
Омут Ваших мыслей топит тело,
Без души, запятнанной стихами.
Ощущаю хворь – чуму, холеру…
Я на Вас пожаловался маме.

                                      Сентябрь 1989



Николаю Боярчикову


Непостижимое пространство
                                                  я ощущаю.
Я знаю и не знаю.
Боготворю и поднимаюсь в глазах своих,
Как столп «Александрийский»
                                               выше, выше.
Соприкасаясь с Вашей мыслью.
Вы – самодержец, Николай,
Но не второй, и всё ж -  не первый.
Простите мне, что я горю
Своей измученной строкой
На Ваших обнажённых нервах.



Вадиму Гаевскому

Вадим! Гаевский – это ты!
С какой слетел ты высоты?
Буфет, колбасы, кофе, чай,
Наше знакомство невзначай…
Потом пленэры, писсуары.
Читали люди мемуары.
Я трогал ваш «Дивертисмент»
И ощутил, как секс – момент.
Да, эта книжка хороша!
Там, видно, плакала душа.

Я вижу удивлённый взгляд – 
Беру свои слова назад.



Валерию Гергиеву

Вселенная кистей, запястья, взгляда,
                        взлохмаченность руки
В саду, где грозы бьются  
                              о бледные цветки,
 Предпочитая срез от яркой вспышки,
Я слышу одинокого пловца
                           под небесами,
                                       на смертельной вышке.
Сирень глазастая шныряет, лепит,
Завидуя кипенью взгляда, рук,
И шёпот, громкий шёпот
                                           век от века:
Он – недруг, он – не друг.
Слепое вечной слепотой 
                           стирает звуки
Меж гениальной простотой
                            и зовом муки.
Им не понять и не простить
                         отсветы в лето,
И эхо небо бороздит,
                         я слышу 
                                    стон рассвета.

                                   1997г. Санкт - Петербург



Сергею Есенину

Май, опоённый Есениным.
Скрипок печальные стоны.
Как же, Серёга, ты вызвонил
Луг озорным перезвоном?
          Где та желанная нежность,
          Сумерек ранняя  алость?
          В шорохе мыслей скопилась
          Злая усталость, усталость…
Снятся дороги прощальные,
Пьянок щемящий угар.
Смутно в душе разгорается
Знойный персидский базар.
           Тел золотых аромат,
           Жизни бродяжьей озноб…
           Как же, Серёга, ты вызвонил
           Осени сгорбленный сноп?
Ты уж прости, что не часто я
Пьяно склоняюсь к тебе.
Ты уж прости, слишком частый я
Гость в одинокой гульбе.



Закулисье

Шёпот предательский –
                                         в спину удар.
Его оттеняют твои глаза.
Где оступился?
Кто проклинал?
Плесень накрыла мои образа.
Зябликом прячутся
                                   плечи в заботы.
Голову вскружит
                                   попытка сбежать.
Где оступился, обидел кого ты?
Где та ладонь, что хотелось пожать?
Светит предательским взглядом
                                            молчание
И неуменье вести разговор…
Где оступился,
                         в чём провинился
Гнусность намёков – как приговор.
Душу свою отдавать на заклание
                       в гнусь компромиссную?
                                                      Бахнуть в упор? 
Трусость пыхтит 
                           над своим оправданием,
Выстроив дым отговорок и фраз…
В бездну безверия,
                            в бездну страдания
Благополучье упрятало нас.
Трусость пыхтит над своим оправданием…
К чёрту подобное благополучие!
Будто во сне,
                       разрушается здание
В бездне беззвучия,
                               в бездне беззвучия…

                                           1989г. Октябрь.



Дай отжить мне
      последние сроки
Дай допить мне
              последние думы.
Отскребая от жизни уроки,
Я оплачивал скверные суммы.
Голопятым своим откровением
Гордым взглядом 
                         чрез междометия.
Облегчением сквозь облачения
И обидой в сорокалетие.
Дай мне памяти
                          быть лишённым,
Унаследовано оглашённым,
Унаследовано отмеченным,
Унаследовано отсеченным.
Голопятым своим  голопятством,
Неизвестным проданным братством
И тоской,
              что в болоте с осокою…
Я усердствую,
                     рюмкой чокаюсь…

                                              1995г.




Телефон –
                 ублюдок роскошный
На диванах сложил провода.
Ты молчишь.
                 Это точно и тошно.
Ты заткнулся почти навсегда.
Ты забыл, что сирены спевали
                  про туманы, они уплывали…
Ты забыл, как тепло прижимали
Вашу мёртвую руку,
                               нахал,
Ты – ублюдок,
                   Ты – старый, убогий старик,
Очумевший от всякого бреда.
Ты затих…
Телефон!
                 Я прошу: «Прокричи терпким матом!»
Прокричи 
                  про любовь,
                                про обман,
Про сиреневый
                          уплывающий
И такой ненадёжный туман…

                                                1994г. Август




Вот он – карандаш.
Напишу им строчку.
Напишу про любовь,
Напишу про дочку.
Напишу про луну,
Про слова затёртые,
Про тебя,  про   меня
И про сны, про мёртвые.

1994г. Август

Глаза – как мозоль натруженная
Вызывают чувство уважения.
Слова – как панель простуженная
Вызывают чувство омерзения.
Шаги – как котята слепые
Вызывают жуткость и жалость.
Ах, кого бы спросить:
«Почему 
             только жизнь  
                              нам в наследство  
                                                  осталась?»
                                      

                                                         1994г.




Часы беспощадной капелью весны
Отбивают плачевные гимны.
Время – вечный погонщик,
                                 взрывающий сны.
Боже, как мы сегодня наивны!
Нам Харон, поджидающий в лодке,
Обеспечит бесплатный проезд.
Срок любому отпущен короткий,
Вот и тащим любовно свой крест.
Вспыхнут лампой седины Софокла,
Аристотель отправится вслед…
Стыдно жить нам
                  и тускло, и блекло,
Проскрипев, без потерь и побед.
И без всяких других человеческих смут
Под негласным надзором планиды,
Ни любовных не зная, ни творческих мук,
И под арии Верди,
                      и под пафос Аиды.

 


Без тебя

Пустота воистину пуста.
Крикнуть хочется и жалобно завыть.
Неспроста такая пустота…
Суета.…И как её избыть?
Может, в реку головой – с моста?

Как твои ладони мне вернуть?
Странно: захлебнуться и тонуть.
Заслужил?
                 Иль в чём -  то виноват?
Браво, Фигаро, виват, виват!
Сплошь нелепости и серые дожди.
Ясный день, прошу, не уходи.
Я так слаб, и что там, впереди?
Лишь нелепости и серые дожди.
Пу – сто – та… 

                                       1995г.  



Кромкой наледи
            обрамилось
                        пространство порока.
Море дышит скрипучею галькой -
                        устами пророка:
-Всё суетно и тщетно.
          Прорыва не видно в пространстве.
Грусти круг не объять:
                        странный ты или странствуй…
И, в отместку,
         как плоский лежак на  шикарнейшем  пляже…  
Перст судьбы подойдёт
                                        и на стёкла побитые ляжет.
Отразится в воде фиолетовый взгляд
                                                    и холодные руки…
Перст судьбы указует – 
                                         вперёд иль назад,
И равны:    
             те, что будут, и прошлые муки.

* * *

В маяте
           ночника
                        ночью,
                                 похожего на Луну,
сбежавшую
           в проходимцев дорогу –
                                          гостиницу,
отхожу ко сну.
В маяте ночника
            слышу струну одну:
Тоска.



Гость пришел

Чуткое тёплое тело
Бродило в поисках звона,
Оставив остывшую белую трость
На забвенье потомкам.
Тонкое, хрупкое, ломкое тело
Без белого фрака…
Сквозь занавеску
                  Сплетался в событие гость –
Чёрный цилиндр,
               две перчатки
                              и тонкие пальцы.
И УДИВЛЁННАЯ,
                        ВСЁ ОСОЗНАВШАЯ,
                                    БЕЛАЯ В ТРЕПЕТ СОБАКА.



Встреча потом

Барство причуды
                       легло в ожидании томно
На белое кресло,
Не исказив дуновения ветра
На пыльной, слепящей дороге.
Тело направилось и растворилось
В матово – белом тумане…
Где в белоснежной тоске
На ленивом песке,
У далекого моря –
                        Барышня в белом…

                                        14 июля 1998



Сидел и пил.
       И одинок, как никогда.
Шумок восторженных воспоминаний
                        шлялся рядом.
Сцеплялись руки на
                         бокале у горла              
И в фас и в профиль
                          как могильная ограда.
Изящный звук роился в
                          пустоте,
Соприкасаясь, вызывал 
                          броженье,
Как серенады вой, щемящий
                            уши,
Как диких полчищ конское 
                             вторженье.

Но немота себе вспорола вены,
Осипший голос понапрасну 
                                               звал
На этот вечный тёплый бесконечный
Слепой и серый жизни
                             карнавал!

                                                    1991 г.



Неуклюжая попытка примиренья -
                                            словно пытка.           
О, испуг потерь – ты устарел.
Ты ползёшь из поколенья 
                                            в поколенье,
Выворачивая наизнанку массы    
                                           тел.
Копошишься на живом пострел
                                           несносный, 
Удивляешь простодушно и картинно,
взад, вперед, вокруг
                       меня шагаешь –
Знак вопроса – непрерывно
                                           длиннодлинный.

Вам бы отдохнуть
                                в семейном ложе,
До озноба ветер в поле
                                не пугать,
Либо в одну истину поверить:
Два на два умножить -  
                                  будет пять.
Чем платить тебе…

                                               1990г.



В жёлтый – жёлтый снег 
Без алых окон
Окунулся человек,
Слегка оглох он.
И шепталось следом, между прочим:
Опорочен, опорочен, опорочен…
За ответами легко приходит лето,
За сугробами лежат чудес зазнобы…
Сумасшедшие два человека, оба.
В жёлтый – жёлтый снег 
                                       крадётся лето,     
Он проснулся, человек, 
                        в сугроб тоской одетый.
Растекались луны
                        мутной лужей.
Тёплый человек
                         уже не нужен…

Приговор был
                        до абсурда  точен:
                                       опорочен, опорочен, опорочен…

                                                      1992г.



У ладони проснулся
                                     звук,
Я на ощупь
                 взбираюсь в звоны.
У ладони проснулся
                               голос,
Я вмерзаюсь 
                      в чужие тропы,
Я вмерзаюсь
                      в дальние страны
Очертания зыбки
                      и странны
И тропинки
                      рассыпались…
У имён не бывает
                      гражданства…
Я на ощупь 
                   взбираюсь
                                     в ссоры.
У имён просыпается
                                   званность       
Я  вмерзаюсь в чужие
                                   поры,  
Я  вмерзаюсь в чужие
                                    руки
Ощущения странны…
И звуки,
              и тропинки
                              рассыпались…
У окон, пропылённых сроком,
У заросшего хмелем колодца
Ожидаю стремление
                            к родству,
Ощущаю себя – уродца,
И тропинки
                   рассыпались…

* * *


Солёное солнце сияло навзрыд,
Меня пеленая доверчивым знаком,
А голос прозрачным лучом говорит:
Я тоже в пыли. Только я стану злаком.
Удачен пассаж из поваренной книги,
Где жмурится солнце -  на сковороде!
Себя предлагаешь ты всем в изобилии,
Но как – то неловко: с ножом – и к тебе…
Рисую ножом пирамиды Хеопса:
Белёсая заповедь, жёлтый желток…
Чудачества всплески лежат в сквородке,
И я никогда есть их толком не мог!
Ведь я -  хризолит на вампировых дрязгах,
Чувствительный шут на мосту подвесном,
Картонный кудесник своей старой сказки,
Что верит в любовь, а в спасенье – потом!
Я руку поднял в очистительном жесте,
Я вечно на месте – на этом мосту,
 Ни вольно вздохнуть и не сдвинуться с места…
Без «Песни Песней» никуда не смогу!

* * *

Внутри, в кругу,
Как в замурованном столетье
                                    бегу…
Озноб в душе
                     и детство мудреца,
                                    но без конца
Рукопожатья, взгляды и улыбки…
                                   так зыбки…
 Где ты?                             
               Глазниц глухие казематы,
Беспомощность….
                      И струны рвутся с матом,
Куда ты?
          И зябко…
Вольный ветер заплутался
В листве надежд, но долго не остался, 
Отметив дуновеньем лёгким 
                                   мои шаги.
Беги, беги!
             Подальше от благих кастратов!
 Замшелых глаз, как окна казематов…
                  
Беги туда,
Где ветер кроет матом,
Где равен ты и ветру, и листве,
Беги к себе!
                   К своим штанам в заплатах,            
Туда, где кормят нищенской зарплатой,
Но звёзды в небе ярки и чисты,
                                                     где Ты.
Беги, сынок, беги
                            и береги
Озноб в душе и детство 
                                       мудреца…
Терлим ца – ца,
                          терлим ца – ца,
Терлим ца – ца
                            и странность… 

* * *


Спасибо,
           что ступня
                   траву слезящую сжимала
                                       влажным сходом.    
Спасибо…
            там, в окне светлело
                        под ранним снегом.
И дым трубы позвал
                        с собой
                                 в нелёгкую дорогу
                                               в поднебесье.
А я макогонкой
                         тоненьким шагом
                                       в Пятковском перелесье.
Спасибо!
Гравий бил по сапогам
                          собачьим гоном.
И переступ мой
              остывал
                        под перезвоном.
Спасибо,
                что весна
                       останется весною,
И не зависит сей курьёз
                        от нас с тобою.
Но влажный сход
                        тропы…
И дым
          в груди         
                    запнулся в сердце…
А сосед по парте
                             улыбнулся
И нежно мне ладонь сжимал,
Про кол осиновый
                           не зная.
И яркий, яркий день
                           стоял
Внутри замшелого сарая.
Сквозь щели пробивалась ночь,
И месяц нёс напраслины…
С иконы улыбнулась дочь
В озёра ясные…
Спасибо…

* * *


У усталости усталый вид.
У усталости закошенные плечи.
Как болит
                и где в душе болит
У усталости не спрашивай при встрече.
У усталости в глазах – 
                закатный вечер.
Без ветров, без тиканья качелей,
Без шагов,
               без лун,